Выживший.История одного подвига

Пережить горе утраты,

смертельные бои, лагеря смерти, ссылку и сохранить

в душе доброту и веру в людей? Оказывается, были в прошлом герои,

способные на такие подвиги. Один из них – Сангаджи Хамаев –

отец Председателя местного отделения Партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ –

ЗА ПРАВДУ в Юстинском районе Калмыкии Бориса Хамаева.

ОТ ВОЙНЫ К ВОЙНЕ

Война в жизнь этого человека – учите¬ля, директора Уланхольского госинтерна¬та – пришла задолго до июня 1941 года. В ноябре 1939 года Сангаджи забрали на действительную службу, а в 1940-м в составе артиллерии 364-го отдельного артдивизиона конной тяги он оказался в самой гуще Финской войны.

В августе 1940 года в составе 39-го артполка Сангаджи был отправлен в Эстонию на остров Эзель (Сааремаа), где и встретил Великую Отечественную войну. Моонзундские острова, в числе которых находится Эзель, играли важную роль в обороне входов в Рижский и Финский заливы. С августа 1942 года с аэродрома архипелага советская морская авиация начала наносить удары по Берлину и дру¬гим городам Третьего рейха. Понятно, что нацистское командование не жалело сил на то, чтобы захватить Моонзундские острова. Cоветские защитники островов стояли насмерть: 6 сентября красноар¬мейские артилле¬ристы, в числе которых был Сан¬гаджи, сумели сорвать попытку нацистско¬го десанта высадиться на островах, что ещё больше разозлило врага. Оказавшие¬ся в окружении защитники острова Эзель бились яростно, героически сражаясь до последнего патро¬на, но в октябре враг полностью захватил архипелаг – это было неизбежно. Те из советских бойцов, кто не погиб, попали в плен. В их числе был и Сангаджи.

ЛАГЕРЬ СМЕРТИ

Девятнадцать месяцев, которые потом вспомина¬лись как кромеш¬ный ад, Сангаджи Хамаев провёл в лагере для военнопленных в Риге. Это было время постоянного, гложущего голода, вечного холода и страха. Он рассказы¬вал,как в плену советские люди, несмотря

на всю тяжесть испытаний, старались под¬держивать друг друга. Но были и те, кто не выдерживал этой пытки и ломался морально. Для них украсть еду у соседа, пусть это всего лишь хлеб с опилками, было в порядке вещей.

Крепкого, рослого парня немцы частенько отправляли на разгрузочные работы: трудиться за еду. Временами, когда Сангаджи и его товарищи гру¬зили мешки с мукой, вермишелью или картошкой, им удавалось припрятать какие-то крохи еды, чтобы пронести их в лагерь для осталь¬ных военнопленных. Если повезёт, конечно. Когда на входе в лагерь дежурили полицаи, то заключен¬ных обыскивали, найденную еду отнимали, "воров" избивали.

НЕПРЕОДОЛИМАЯ ЖАЖДА СВОБОДЫ

Кроме постоянных мыслей о еде, в голове Хамаева назойливо крутилась ещё одна: "Бежать!" При первой же возможности он вместе с группой заключенных совершил побег, но далеко уйти им не удалось. Фри¬цы схватили беглецов и наказали их 25-ю ударами шомполами – металлическими стержнями для чистки и смазки ствола огне-стрельного оружия. Выдержать такое звер¬ство смогли далеко не все, многие от боли теряли сознание. Сангаджи удалось поднять¬ся на ноги после истязания, но полученные раны долго не заживали.

Чтобы попытка сбежать не повтори¬лась, беглецов раскидали по разным лаге¬рям. Так стойкий артиллерист оказался в лагере в городе Холм, что на территории Польши, а оттуда его отправили в ла¬герь в Ченстохова.

Однако именно там ему вместе с дру¬гими заключёнными удалось вырваться из лагеря и перебраться через грани¬цу на территорию Чехословакии. Оборванные, грязные, отощав-шие люди старались дер¬жаться подальше от дорог и домов. Но голод и холод сводили с ума, поэтому однажды они решились постучаться в крайний дом одного из селений. Оказалось, что там жил местный учитель, кото¬рый не только накормил беглецов, но и сумел найти им одежду и даже дал компас, чтобы они не заблудились.

НЕСЛОМЛЕННЫЙ

В феврале 1945 года непокорный артиллерист вновь решился на побег, который в этот раз удался. Заключён¬ные несколько суток перемещались лишь ночами, днём прятались в укромных местах. И вот наконец линия фронта! Вместе с собратом по несчастью Фёдором Шлаговым они вышли к частям Красной армии недалеко от города Бреслау: "Не стреляйте! Свои!"

Конечно, с распростертыми объятиями их никто не встре¬чал, ведь в те годы было немало предателей и перебежчиков как с этой, так и с той стороны. И пришедшие от немцев измо¬жденные, зверски голодные люди, без документов: кто они?

К счастью, в скором времени красноармейцам удалось освободить лагерь, из которого бежали Хамаев и его товарищ. Заключённые беглецов тут же узнали, кинулись обниматься: "Сашка-астраханец!"

Вот так и закончились тяжёлые скитания нашего земляка по лагерям. В марте 1945 года Хамаева направили служить в 186-й стрелковый полк Львовского военного округа. А вско¬ре прогремели долгожданные салюты Победы, и наконец-то закончилась война, хотя память о ней навсегда поселилась в сердце мужественного, стойкого артиллериста.